Из рубрики мой край: "Хвалынская старина" -Кулачные бои
ГОРКА НА РЕПЬЕВКУ По воспоминаниям Н. И.Тонконогова Кулачные бои процветали в Хвалынске начиная с первых ноябрьских заморозков и по март, каждое воскресенье, каждый праздник происходили драки. Утром, часов в 10-11, начинали драться «меленькие» - ребята 10-12 лет. Затем ввязывались взрослые парни 18-25 лет, а часика через два «встряхивали стариной» отцы семейств в возрасте от 40 до 60 лет. Иногда с обеих сторон было так много «воюющих», что полиция вынуждаема была вести наблюдение, чтобы не дрались гирями, твердыми предметами, чтобы не было «смертоубивства». Посылались на «театр военных действий» два-три городовых, а иногда и околоточный надзиратель. На большой широкой лавочке, а иногда на табуретах сидят старички- любители кулачных баталий, перед ними - четверть, а иногда полведра водки. Около старичков всегда находится «боец-надежда». Баталия в разгаре! Вот «наших» погнали, дела плохие. - А ну-ка, Ваня, выходи, - говорят«бойцу-надежде», - выручай! «Надежа» сбрасывает с себя пальто, ему подносят чару, он выпивает одним духом, вламывается в стену «врагов» и начинает сокрушать и прямо, и справа, и слева. Ладони у него величиной с хорошую тарелку. Как ни горяч Ваня, а он все-таки не всех бьет кулаками: кто послабее, того он бьет просто ладонями, боясь зашибить. Вот он уже сшиб с ног десятка полтора «врагов», «неприятель» отогнан далеко. Ваня возвращается в «ставку». Старички в восхищении! Его поощряют следующей чарой, он выпивает, садится рядом со старичками и беседует с ними в ожидании следующего«сеанса». Иногда «патриотическое» чувство «надежи» доходит до крайних пределов, и он, не дожидаясь чары, даже не снимая верхней одежды, вламывается в стену, бьет, как косой косит. Все падают, все бегут, противник отогнан чуть ли не на полкилометра. Ваня с триумфом возвращается в свой «штаб».Радости старичков нет предела! Даже околоточный улыбается. Опять чара; опять ожидание нового«сеанса». В это же самое время в другом районе города идет такая же баталия: Бодровка на Овраги. Драка обычно кончается ночью. Тут начинают делиться впечатлениями, рассказывать друг другу свои «подвиги», вспоминать те или иные эпизоды. На другой день встретить где-либо несколько человек с синяками или распухшими губами - обычное явление! И так каждое воскресенье,каждый праздничный день БОИ ПРОДОЛЖАЛИСЬДО МАСЛЕНИЦЫ Кроме рукописи Н. И. Тонконогова, представленной вашему вниманию,о хвалынских зимних баталиях можно прочесть в известных публикациях моих земляков - уИ. Т. Черкасова и у К. С. Петрова-Вод-кина в «Хлыновске» - и проиллюстрировать картиной художника Сергея Серова, написанной по воспоминаниям его тетки Е. К. Серовой. Толпа на заднем плане, на льду Волги,за головами купающихся в проруби на Крещение, - это самый настоящий кулачный бой в Хвалынске. Привожу выдержки из книги Ивана Трифоновича Черкасова«Волга в огне», которая давно стала библиографической редкостью,ее при всем желании«Тиха и тускла была жизнь в Хвалынске. О драке в престольный праздник говорили месяцами...Проверялись сила и ловкость человеческая по старорусскому обычаю кулачными боями: один на один или стенка на стенку. Это был своеобразный вид спорта, но таил он в себе много первобытной дикости, а в пылу боя, сгоряча - и беспощадной жестокости. Кулачные бои происходили главным образом после Рождестваи до Масленицы между окраинами слободок; малафеевские и бодровские против репьевских. Центр, где жили купцы и чиновники,высылал в бой только приказчиков, а отцы города были обычно судьями и болельщиками. Бои начинались обычно после обеда. Первыми выходили мальчишки. Их пылкие авангардные бои разжигали страсти, и к вечеру вступали в жестокий бой великовозрастные бородатые мужики......Моему физическому развитию помогли, конечно, не свечки святым,а систематические упражнения с гирямии участие в кулачных боях.К семнадцати годам я уже настолько развился, что многие мужики во время боев с опаской посматривали на меня... Вскоре с еще большим успехом я провел бой с грузчиком Сунгурским Федором, что окончательно выдвинуло меня в ряды первых бойцов города. К восемнадцати годам я свободно упражнялся с пяти пудовой гирей, а двухпудовой мог несколько раз перекреститься. Только после этого я рискнул выйти на полюбовную драку с лучшим бойцом города Быковым Осипом. Бой с ним продолжался всего две-три минуты. С первой же минуты я почувствовал, какая страшная сила таится в ударах Быкова и с какой звериной ловкостью он ведет оборону и нападение. Я выдержал минуту и вторую... Туман начал застилать мне глаза,но в это время нас растащили:- Довольно! Довольно! Оба молодцы! Ничья! Довольно, а то покалечите друг друга! Мы подали друг другу руки и дали слово никогда больше не повторять такого боя...» УДАР НА УДАР Редкой разновидностью боя один на один был поединок удар на удар. Собственно, это был не бой, а поочередный обмен ударами, от которых нельзя было уклоняться, разрешалось только закрывать руками наиболее уязвимые места. Удары наносились по жребию,пока кто-то из соперников неоказывался сбит с ног или не признавал себя побежденным. О таком поединке между своим дедом и мордвином из села Апалиха рассказал К. С. Петров-Водкин в «Хлыновске»: «Дедушка Федор... Силач. Росту- без пяти вершков. Стройный, с напруженными плечами и грудью, и как все сильные до отказу люди, добродушный и бережно относившийся к слабости других. Его выдающаяся сила не позволяла ему участвовать в кулачных боях стена на стену, но одно его присутствие вдохновляло и делало победителями вольновцев. И вот произошел такой случай во времена молодости Федора Петровича. Бой шел по Масленице на Волге. Бодровцы наступали с юга, вольновцы - с севера. Дедушка стоял на берегу со стариками, оценивая и обсуждая положение бьющихся. Положение было без видимого перевеса сторон: стены как бы играли вничью. Но вдруг неожиданно для вольновцев с той стороны выступил ,очевидно, скрываемый доселе прозапас, новый боец - мордвин из Апалихи. Ростом с деда, но крупностью и медвежестью превосходивший Федора Петровича. Стена дрогнула. Силач мордвин, как бы нехотя, шутя, валил передних. Вольновцы побежали. Тогда боец сделал знак своим - бодровцы приостановились. Мордвин пошел один на стену врагов, было видно: ликовал своей силой парень. Почти у стены изумленных противников молодец остановился, скрестил руки и крикнул:«Нападай!» Сначала кто посильнее, а потом и целой кучей навалились на него вольновцы. Упершись ногами и убрав голову к груди, боец стоял как бык, но вот один момент - и он стал отбиваться, полетели, как поленья, над его головой противники. Тут и стена бодровская бросилась на врагов - произошло стыдное, повальное бегство вольновцев к береговому обрыву. Перед обрывом нападавшие остановились. Из толпы выделились несколько человек, и начался, очевидно, по заранее обдуманному плану, ритуал поношения: - Федька-то ваш что смотрит? - Дрянь Федька, ломанья напускает; силача корчит. Девкина порода, так его так...У деда только бровь, говорят, вздернулась от последних слов. «Девкина порода» - так иногда шепталось врагами за спинами, а тут впервые на миру было брошено в упор Федору. - Вот он боец так боец! - кричали враги. - На левую руку тебя вызывает! Мордвин кивнул головой. - Федяха, миленок, как это так?.. -заговорили старики. - Неужто обиду снесем?.. Расту ды их так, брехуны они Да как же нам на всю жизнь от зазората кого очиститься?.. На базар не показаться после этого. Вдарь, вдарь разок, батюшка Федор Петрович. Враги не прекращали брань: - От суки сын ваш Федька. Надребятишками ему в кулачки играть,так раз этак... - Федяха, дружок, миленок!.. -задыхались от позора старики. - Эх, так я пойду за обиду твою!- взвизгнул один из них и направился сквозь толпу. Федор одернул старика на место,вышел к обрыву, к берегу и крикнул:- Ладно, ребята, вызов беру,только и мое условие ставлю. Толпы обеих стен притихли.Федор продолжал: - Биться один на один до трех ударов по очереди. Бить по обычаю.Ни кистенев, ни рукавиц чтобы... Ни о ком не подумали бы злого чего...Толпа зашевелилась и загудела всей массой. - Зачинать кому? - крикнул мордвин. - Зачинать по жеребью... - ответил Федор Выбрали место. Толпа сделала собой круг. Противники сняли полушубки, рукавицы, шарфы и шапки.Вынули жребий. Начинать приходилось мордвину. И вот два механически совершенных образца человеческой породы встали один против другого... Толпа замерла окончательно. Федор очень мало расставил ноги, чтоб иметь упор, сложил на груди руки и едва заметно покачивался. Мордвин засучил рукав рубахи. - Ну, ежели Богу твоему веришь,молись! - сказал он. - Не тебе, брательник, скажу,верю ли в Бога, - отвечал Федор. Мордвин, как медведь, ошарил возле своей жертвы, выбирая место для удара, и ударил с этим типичным гортанным выкриком рубщиков леса: г-гах... Удар был в левый бок, под сердце. Такие удары вгоняют ребра в сердечную сумку и рвут легкое при неопытности принявшего удар, но Федор принял его как груз. Он взметнулся на бок, сделал несколько волчковых оборотов и грохнулся на снег. Зарычал, чтоб скрыть боль, и медленно стал приподниматься на руки и сел на снегу. Лицо было окровавлено падением. Он наскреб рукою снега и стал жадно его глотать и снегом же растер себе лицо и голову,и только после этого он улыбнулся обступившим его друзьям. - Федя га, ну как ты? - Жив... - ответил Федор, - ...парень- хороший боец... ну да жив вот...- Будет, что ль, ответ давать ваш-то? - крикнули бодровцы. -Аль с копытьев долой? - Буду! - сказал, поднимаясь на ноги, Федор Петрович. Теперь, упершись, словно вросши в землю, встал мордвин Теперь, упершись, словно вросши в землю, встал мордвин. - Ну, прости, брательник, коль причина случится... Не я зачал, сам видел... - сказал Федор, подходя к противнику. Вытер наотмашь кровь с лица и приготовился ударить: - Бью, брательник...Раздался хляск, и тихо, непонятно медленно повалился на месте богатырь. Ни звука голоса и ни стона не издал свалившийся. Удар был височный, результатом его была смерть...»
После 1917 года кулачный бой был отнесен «к прогнившему наследию проклятого царизма» и по этой причине не нашел своего места среди спортивных видов борьбы. Кроме того, идеология кулачного боя, основанная на христианстве и сплоченности общины, шла вразрез с коммунистической идеологией, возвышавшей совсем иные идеалы. Подготовил Павел ПЕСТРАВСКИЙ
